Снопы в поле для более длительного хранения перекладывали из напольных «бабок» и «суслонов» в круглые хлебные стога (kego) или в продолговатые хлебные зароды, а часть снопов сразу же вывозилась к ригам. Зарод можно было делать любой длины, смотря по урожайности поля, но обычно более 6 стожаров в ряд для одного хлебного зарода не ставили. Снопы в зарод клали колосом внутрь, а вершили прошлогодней соломой.

Как и в сенном зароде, во избежание разбрасывания ветрами сверху на сооружение набрасывали связанные вершинами ветки и дополнительно пригнетали продольной жердью от носилок (sablahat). С боков зароды поддерживались подпорками. Обязательно окружали изгородью, чтобы к хлебу не было доступа лосям, а также домашнему скоту, который поздней осенью выпускали на поля без пастухов.

На Сямозере озимь для предварительной просушки в поле в разгар уборочных работ ставили в «бабки» оригинальной конструкции. Солому самого первого снопа заламывали снизу под прямым углом, от чего сноп принимал форму сапога. Отсюда и его название d’algu, т. е. «нога». К «ноге» приставляли по кругу еще четыре снопа также колосом вверх, затем накрывали сверху крышковым снопом (sn’uppuluuhtes), солому которого заламывали по кругу выше колоса и направляли вниз. Таким образом, колосья всех шести снопов оказывались прикрытыми от дождя. В Вешкелице таким же способом делали и «семирики» (ktihl’ahaine). Там же, в Вешкелице, иногда рожь складывали из пяти снопов и без всякой «ноги». Называли это «суслон».

Овес и ячмень, как и везде, сушили на стационарных вешалах, высотою 3 —4 м. Сжать и подсушить в поле хлеба надо было до первых заморозков, чтобы не осыпалось зерно. Снопы к ригам или к месту сооружения хлебных стогов свозить начинали на телегах, а заканчивали уже на санях с выпадением снега.
Из-за небольшого числа покосов приходилось выискивать дополнительный корм: заготовлять болотную траву , листья ольхи, березы, рябины . Листья обычно сушили, добавляя в пойло скоту.

Для овец делали специальные веники (t’öhl’ö), названия которых сохранились в поговорке: «Yn’n ‘a oled l’eppät’öhlö» (букв, «совсем [ты есть] как ольховый веник». Последняя адресовывалась тому, кто любил вмешиваться в чужой разговор. Веники и сено хранили в сарае. В качестве подстилки для скота использовали торф, еловую хвою , а также можжевельник .