По материалам путевых заметок в Пинежском крае Архангельской губернии в 1921 году М. Б. Едемского .

7-го июля 1921 года наш небольшой Отряд, имевший специальные задания от Северной Научно-Промысловой Экспедиции, выехал из
г. Архангельска, на пароходе , совершавшем рейсы между этим городом и г. Пинегой. Здесь начались наши первые знакомства с жителями Пинежского Края . Разговоры касались занятий жителей, обычаев, промыслов, охоты, развлечений и пр. Тот путь, который мы совершили, является древнейшим и почти единственным, за исключением не всегда возможного морского . Есть данные, что р. Пинега была частью Новгородской республики еще в XI веке . В 1138 году в Уставной грамоте Святослава Ольговича упоминается о связях епископа новгородского с Пинегой .

Связи с Новгородом были, по видимому, весьма тесные и оживленные и следы их можно подметить даже и в настоящее время—в характере жителей, в их быте, в произведениях народного творчества, во многих географических названиях и формах языка. „Река Пинега, как по древним ее жителям, так и по нынешним обстоятельствам примечания достойна , жители ее в древности великое имели участие в переменах Двинских”, писал, между прочим, в своих “Дневных Записках” академик Лепехин в 1771 году. О захвате этих земель московитами известно из истории походов на Югру под 1499 и 1503 г.г. имеется указание, что воеводы Московские „пошли рекой Колодою (р. Колодливая на пути от р. Пинеги к р. Мезени) на многие реки… в Печору”. Последнее обстоятельство ясно свидетельствует, что эти земли раньше входившие с состав земель Великого Новгорода были захвачены московитами .

Заселение Пинеги до прихода московитов шло с другого ее конца, с ее верховьев— из краев Сольвычегодских: по некоторым данным тесны были сношения Пинеги и с Выгою, где также известно о захвате этих земель московскими ордами .
По внешнему облику, характеру, духу предприимчивости пинежане во многом напоминают типичных потомков новгородцев, равно, как и жители многих Двинских, Важских и Кокшенгских волостей. В говоре пинежан замечается та же певучесть, какая свойственна жителям низовьев Сев.-Двины. Оканье, конструкция многих фраз, усечение окончаний глаголов и некоторые другие черты, сближают Пинежский говор с Олонецким и Новгородским. В таких названиях, как Чёкозеро, Рагозеро, Нево оз. и мн др., а также в названии ветра шелоник и пр. чувствуется несомненная связь с новгородскими землями, особенно с карельским Обонежьем.

В домашнем быту и внешней обстановке жизни мы встречаем здесь много устойчивой старины . Дома строятся, как у карел просторно, широко, весьма часто двухэтажные. Дом чаще всего перед строится в виде пятистенка, состоящего из двух равных по размерам помещений—избы и горницы, каждая с тремя окнами на лицо; иногда в избе 3, а в горнице 2 окна на лицо, бывает и в обоих половинах по два, а не по три.

От избы сенями отделяется скотный двор с хлевом и конюшней, в нижнем этаже , над которым в верхнем этаже поветь с клетями и чуланами и с помещением для корма скоту (сена и соломы). На поветь (сарай) сбоку или сзади ведет въезд , в виде .наклонного бревенчатого помоста, по которому можно въезжать с возом сена, соломы и прочего. В скотный двор ведут такие широкие ворота, через которые можно проезжать на санях и на телеге.

Замечательно, что сжатый хлеб предварительно высушивается здесь также, как и в Олонецкой губернии путем развешивания снопов на особых вешелах или пряслах .Траву косят как и карелы горбушами; сено складывают обыкновенно в стога, называемые здесь зородами. Все жители края занимаются лесным, охотничьим, рыболовным и др. промыслами, уходя из дому часто на несколько недель или даже месяцев.

В местах промысла в лесу, по пустынным и лесным берегам рек и озер, вдали от дому всегда имеются особые избы, т. наз. промышленные избы, рядом с которыми иногда устраиваются навесы для стоянки лошадей, а в непосредственной близости промышленные клетки, для хранения провизии и добычи. Нам не раз приходилось ночевать в таких промышленных избах, на берегах дикой порожистой р. Сотки, и там же видеть промышленные клетки. Мы поинтересовались заглянуть в одну из таких клеток, сооруженную при промышленной избе близ Сотовскик озер, в местности, кроме промышленников, никем не посещаемой, и нашли припрятанные в ней два мешка, один—с мукой, другой — с сухарями. Наши проводники из местных крестьян поясняли, что это обычно делается многими и что за сохранность оставленных продуктов не опасаютсят.

Самый распространенный тип церквей, присущий впрочем северу на широком протяжении, это тип деревянных высоких церквей с шатровыми крышами, крытыми деревянной черепицей (лемехом). Внутреннее убранство перквей и живопись нередко вполне гармонирует со старинными их внешними формами. На особо чтимых иконах, или на иконах святых, признаваемых за целителей людей и скота, можно встретить много олова и чистого серебра . Так, в Красногорском монастыре показывали нам пожертвованные князем. В. В. Голицыным шитые золотом и серебром на шелку иконы, изображающие голгофу, положение во гроб господа (плащаница) и бож. матерь. Деревней здесь называется иногда отдельный поселок, иногда же целая группа поселков, называемых околотками; каждый околоток носит свое название и представляет из себя нередко довольно большую деревню.

Во время нашего пути, на остановках парохода нередко показывались на пристанях женщины также в старинных сарафанах и со старинными повязками на голове. Под влиянием военных событий последнего времени и долгого пребывания английских и др. иностранных войск на пинежском фронте, мужское население почти сплошь оказалось одетым в военную одежду: серые шинели, частью переделанные на пальто, длинные пиджаки и френчи; плисовые куртки и шаровары, коричневые триковые и суконные френчи и брюки английского покроя и с английскими медными пуговицами и т. п. можно было встретить почти у каждого крестьянина, точно также, как английские ботинки, английские офицерские ножи,
походную посуду и многое другое, что раздавалось иностранными воинскими частями местному населению за те или другие услуги, или просто мобилизованным.

Главною пищею пинежан служит ячменный хлеб, отчасти ржаной с овсяным, а приварком—рыба, грибы и отчасти мясо. Из хлебных растений лучше всего удается на Пинеге ячмень, затем овес и, не всегда, рожь. Поэтому ржаная мука чаще—привозная и бывает далеко не у каждого; тем более трудно бывает здесь достать пшеничную муку. Наибольшие, до 2-х фунтов весом, ячменные хлебы, житники, из той же муки лепешки—шаньги и овсяные блины— повсеместная на Пинеге и обычная пища. Сюда в качестве основного продукта питания примыкает молочная пища. Молоко хлебают пресным, в виде простокваши и кислым (творог с сывороткой); на молоке варят кашу, иногда пекут пироги, делают яичницу и селянку. Из молока вырабатывают молоко и сметану.

Наиболее распространенным продуктом питания является рыба ; морская – треска, пикша, сайда, зубатка, палтус, сельди в засоленном, отчасти вяленом и сушеном виде; и речная—семга, сиг, хариус, щука, окунь и другие. Из рыбы варят уху, похлебку; пекут пироги с рыбой, изредка едят жареную. Мясо употребляется реже, чем рыба и далеко не всеми. В урожайные годы большим подспорьем являются грибы и я г о д ы. Из грибов заготовляют соленьем: волнушки, белянки, грузди, рыжики и др.; сушат: обабки (подберезовики), маслухи, боровики, белые грибы и др.

Из ягод заготовляются: брусника, морошка, клюква, черника, голубика, малина и др.; бруснику парят или замачивают, морошку также замачивают; чернику, голубику и малину сушат. У охотников на лесную дичь пищевым подспорьем может служить мясо тетерок, рябчиков, куропаток, уток и проч., а также зайцев; бывает оленина и лосятина.

Овощи разводили в малом количестве, в настоящее время, стали делать опыты с посадкой самых разнообразных овощей, научились также садить и приготовлять цикорий и даже табак.Картошка местами дает чудные урожаи и начинает быть хорошим подспорьем в еде. В годы войны в каждом доме имелись консервы, рис, белая мука, шпик, геркулес и пр. “На шпик то тогда и смотреть не хотелось”, говорили нам во многих деревнях. Близ войсковых стоянок мы не раз видели целые горы банок из под консервов, свидетельствующие о больших запасах этого рода питательных продуктов, которыми снабжались не только войска, но и местное население.

После революции, когда в России всюду чувствовался недостаток в продуктах питания, на Пинеге праздничные угощения не были оставлены, и праздничный стол изобиловал разнообразием и некоторым богатством кушаний в количественном и качественном отношении. Нам пришлось видеть праздничное угощение в семействе среднего достатка в дер. Воепале, в 3-х верстах от г. Пинеги, в Ильин день. За обедом было до десятка блюд, в том числе одних рыбных—четыре. К чаю были поданы пироги с творогом и с ягодами , ватрушки, калитки , пресные пироги на сочнях с сметаной и крупяной на молоке и масле поливкой (такие же как в Олонецкой губ.), небольшие круглые колобки и разнообразное сдобное печенье, в виде бисквитного и проч. Чай пили с молоком и малиной. Тут же угощали домашней варки пивом.

Пиво здесь обыкновенно варят из ячменного солоду в больших чугунах в печи . Старые традиции жили здесь до самого последнего времени и захватывали самые разнообразные стороны народной жизни, начиная с внешней обстановки, повседневных обычаев и кончая проявлением высших сторон народного духа— религиозными и правовыми понятиями и художественно-творческими наклонностями.

Пинежское население отличалось большою религиозностью. Последняя особенность выразилась здесь, особенно в верховьях Пинеги, в распространенности староверческих учений беспоповского толка. Местные интеллигентные
деятели также свидетельствуют о большой религиозности пинежан. Так было по крайней мере до самых последних лет, когда, под натиском революции и новых веяний, в народную жизнь ворвались новые влияния, так или иначе отразившиеся даже на самых крепких устоях прежней, народной жизни, не исключая, конечно, и религиозных верований.

К церковным праздникам по прежнему добавляются пивные праздники, гулянья и игры молодежи. По очереди в той или- другой деревне, или группе деревень варят пиво и готовят всяческое угощение, а из других деревень появляются гости,—прежде всего, родственники, близкие приятели, а потом и все, кому желание есть да время: на праздниках принято угощать всякого гостя. Во время угощения группируются компании пожилых людей и молодежи. При входе всякое новое лицо здоровается со всеми знакомыми и незнакомыми за руку . Собравшиеся в домах группы молодежи к концу дня начинают выходить на середину деревни и за околицу—на луг, берег реки и прочие места, удобные для гуляний и игр.

Мне пришлось видеть эти гулянья в Петров день в дер. Кулогорах и в Ильин день—в дер. Воепале. Группы молодежи из отдельных околотков дер. Кулогоры к вечеру сходились одна за другой на широкий просторный луг и здесь гулянье тянулось почти целую ночь. В нарядах была большая пестрота: рядом с чисто народным костюмом можно было видеть чисто городской, чаще всего заметна была смесь тех и других; правда, что среди собравшихся были не только жители деревень, но и города.

Составились две больших группы, из которых одна придерживалась старых народных традиций, другая— городских порядков. Поочередно слышалась то старая песня, то городская, иногда самая модная.
Первая группа организовала хоровод, который пел:
Хожу я по травке
Хожу по муравке… и т. д
А из другой группы слышались: .Накинув плащ”, ^Коробейники” и т. п.
В деревне Воепале, в Ильин день, гулянье велось также с хороводами и старинными песнями. Нам передавали, что и в дер. Вонге гулянья, хороводные и др. старинные песни, как и хороводы еще в большом ходу. Но все эти деревни—пригородные или расположенные вблизи города; по мере же удаления от города и углубления в населенные пункты вверх по Пинеге старина сохраняется еще лучше и живет местами почти в совершенной ее неприкосновенности.

„У нас за Карповой горой”, говорили нам жители более высоких (выше расположенных) деревень: хвалёнки (т. е. молодые „на возрасте* девицы на положении невест) в повязках ходят… Поют у нас не так, как пинежане (живущие около города Пинеги), поют хорошо: как ребята запоют,—так уж очень хорошо. (Собеседник не смог подобрать более удачного выражения)“.

Как известно, в деревнях выше гор. Пинеги были произведены
еще в недавние годы записи былин А. Д. Григорьевым и былин, духовных стихов, песен, сказок и проч. О. Э. Озаровской. Но то, что было ими записано, еще далеко не исчерпывает—ни песенного, ни сказочного богатства этого края.

„Старины” поют у нас хорошо*, говорили нам в селе Пиринемском: „есть такие певцы, что Кривополенова, (в сравнении с ними) никуда не годится”. Так ли это или нет, но несомненно, что сохранились еще и певцы былин, как и других песен, как равно и сказочники в этом до сих пор любящем старые создания художественного слова „сказочном” крае, где эта удивительная любовь к слову, к песне, к сказке… поражает впервые попавшего сюда человека.

Любопытно, что кроме праздничных, игровых (хороводных), свадебных и т. подобных песен здесь пелись, изредка поются и теперь, песни-веснянки. Во время ледохода выходили на берег реки Пинеги и пели:
Разливалась мати вешняя вода
Да заливала все зеленые луга и т. д.
Также:
По зарюшке по заре
Да по вечерней по заре…
и др. песни.
Когда мы ехали на пароходе вверх, по Пинеге, то не раз с высоких прибрежных полей придвигались группы женщин, занимавшихся здесь жатвой, и громогласно распевали здесь старинные песни, с протяжными, подчас очень красивыми, напевами.
Из долгих (старинных) песен для примера приведем здесь две,
записанные нами у крестьянина дер. Вонги С. В. Злокина , большого любителя петь и обладающего большим запасом песенного материала.
Тот факт, что долгие, протяжные (старинные) песни на Пинеге ещё исполняются с большим увлечением не только женщинами, но и мужчинами, в том числе молодыми парнями, несомненно свидетельствует о большой еще прочности бытования здесь старой народной песни. Помимо больших праздничных гуляний и других вышеупомянутых случаев, особенно благоприятными для песни моментами являются зимние „вечереньки” и обыденные гулянья летом. Все эти собрания по многим своим особенностям заслуживают самого внимательного отношения к ним этнографа, который мог бы почерпать здесь самые разносторонние и богатые материалы не только по песенному, но и другим видам словесного народного творчества,
также по изучению нравов и обычаев, касающихся разных сторон народной жизни. В заключение позволим себе сказать здесь еще несколько слов о Пинежских играх, по преимуществу детских. Наблюдаются игры одиночные (индивидуальные) и групповые (общественные); в играх последней категории принимают участие или одни мальчики или только девочки, или они бывают совместные. 

Любопытно, что некоторые из игр, в которых раньше бывали участниками исключительно мальчики, сделались совместными играми. Так в деревне Цимоле мне пришлось видеть игру в лапту [в мяч, который, кстати сказать, за неимением другого материала был приготовлен (скатан) из шерсти], участниками которой были подростки мальчики и девочки (от 12 до 15 лет).

В деревне Крестная Гора, почти рядом с г. Пинегой, также совместно мальчиками и девочками велась игра „в лунки*, которая раньше была игрой также исключительно мальчиков. Игра в рюхи и некоторые другие ведутся не только детьми, но
и взрослыми.

Заканчивая наше краткое сообщение мы, более чем кто либо другой сознаем все недостатки нашей работы: но решаясь на опубликование наших беглых и разбросанных этнографических заметок, мы позволяем себе надеяться, что в них все же содержатся указания и намеки на такие любопытные и полные научного интереса особенности этого края, на более глубокое всестороннее изучение которых должно быть обращено серьезное внимание, как научных кругов, так и государственных научных учреждений.

Фото 1927 года. Дом в д. Ваймуша Пинежского района