Интерес к изучению финско-карельского народного творчества проявился в конце первой половины XIX в. В это время начинает вытесняться господствовавший в Финляндии шведский язык и приобретать права гражданства финский язык. Д о 30 гг. XIX в. финской литературы почти не существовало. Финский язык служил лишь религиозным и учебным целям; на нем печатались молитвенники и учебники.

Этот период знаменателен сильным подъемом национального
самосознания финнов, явившимся результатом усиливающегося
роста финской национальной буржуазии. В 1831 г. Ленрот
вместе с поэтом Рунебергом образовали „Финское Литературное Общество” (Suomalaisen Kirjallisuuden Seura), которое предоставляло средства на работу Ленроту и другим собирателям народного творчества. Оно же издало Калевалу и продолжало изучение карельско-финского фольклора до наших дней, группируя вокруг себя с самого начала своего возникновения все финские литературные силы.

Первый, кто открыл главную сокровищницу народного творчества — Ухтинскую Карелию, был доктор Захария Топелиус, записавший руны со слов карел, занимавшихся разносной торговлей в Финляндии, и между прочим со слов гражданина деревни Цепнаволок Вокнаволоцкой волости.

О нем и о другом собирателе рун в пределах Финляндии Ленрот пишет в предисловии Калевалы издания 1849 г. следующее: „Доктор Захария Топелиус, губернский врач, своим сборником, изданным в 1822— 1836 гг. в пяти частях, под заглавием „Древние руны и новейшие песни финского
народа”, указал нам местности, особенно богатые рунами.
До этого проф. Рейнгольд фон -Беккер, бывший еще доцентом академии в Або, собрал в северной Финляндии несколько рун о Вейнемейнене и привел их в некоторый порядок в 1820 г.
Это была первая попытка связного издания рун.

Должно признать, что без трудов Топелиуса и фон-Беккера Калевала, может быть, никогда бы не была издана. Кто бы мог, без указаний Топелиуса, догадаться, что собирать руны должно отправляться к карелам в Россию “.

Как видно из этой цитаты, именно Топелиус толкнул Ленрота на мысль пойти собирать руны „к карелам в Россию “, хотя до него там был акад. Шегрен в 1825 г. и пастор Фельман в 1829 г., записавший в Вокнаволоке несколько рун, при чем Шегрен своих материалов не опубликовал.
В первый раз Ленрот посетил Ухтинскую Карелию в 1833 г., побывав в деревне Бабья Губа бывшего Кемского уезда и в деревнях Минозеро, Ребола и Кимас-озеро бывшего Повенецкого уезда.

В том же году состоялась вторая его поездка, когда он побывал в деревнях Бабья Губа, Вокнаволок, Цепнаволок, Каменное Озеро и Войница. Третий раз Ленрот посетил Ухтинскую Карелию в 1834 г. Тогда он прошел через Лонкка — Войницу — Ювалакшу в Ухту и оттуда обратно через Вокнаволок — Цеп-наволок — Каменное Озеро в Финляндию. Четвертая поездка состоялась в 1835 г., когда он посетил деревни
Ребола, Ругозеро, Юшкозеро, Ухту, Ювалакшу, Вокнаволок и другие.

Пятая поездка в 1836 г. была наиболее длительной. На этот раз Ленрот прошел вместе со студентом Каяном через Лонкка— Войницу— Ювалакшу до Ухты.
Каян вернулся с Ухты обратно в Финляндию, а Ленрот продолжал свой путь, обслеловав весь северный район Ухтинской Карелии, волости Тихтозерскую, Кестенгскую и Олангскую. Эта поездка продолжалась и в 1837 г.
В результате поездок Ленрота по Карелии и Финляндии вышло в свет первое издание Калевалы в 1835 г.
Работу Ленрота в Карелии продолжал М. А. Кастрен . Он обратил главное внимание на мифологию, собирая сказки и материалы для объяснения Калевалы, полагая, что руны Ленротом уже полностью собраны. Всего им записано до ста заговорных рун. Поездка Кастрена в 1839 г. охватила почти всю Ухтинскую Карелию и часть Олонецкой по маршруту: Ребола,
Минозеро, Бабья Губа, Вокнаволок, Войница, Ювалакша, Ухта, откуда он вернулся в Финляндию. Затем собиранием рун занимался Европеус, объехавший в 1845 г. тот же район, что и Кастрен , но он посетил большее количество деревень и хуторов. В течение четверти века после этого здесь собирателей рун не было. Только в 1871— 72 гг., когда Финское Литературное Общество предприняло шаги к изданию вариантов рун, вошедших в Калевалу, А. А. Борениус при участии Генетца и Бернера произвел вновь тщательное обследование всей Ухтинской Карелии с точки зрения наличия рун, одновременно собирая материалы для их научной разработки, ибо Ленрот и Кастрен зачастую не отмечали в своих записях ни имен сказителей, ни деревень, где были записаны руны.

В 1894 г. работу Борениуса продолжали И. К. Инха и Карьялайнен (см. Kalevalan laulumailta, II painos, Tietosanakirja-Osakcyhtion Kirjapaino, Helsinki 1921), посетившие также Ухтинскую Карелию. Затем в 1906 г. датский исследователь У рт (Ohrt) побывал в деревне Бабья Губа.
Кроме того, запись рун в различное время производилась
гражданами деревни Каменное Озеро Лежеевым и Мартыновым. К ним надо добавить собирателя Мериляйнена.
В 1919— 20 гг. собирание производилось финнами. И, наконец, в 1926 г. сотрудником Карельской Этнологической Экспедиции покойным X. Ф . Жеребцовым было записано несколько отрывков рун.

Из сказанного видно, что собирание рун в Ухтинской Карелии имеет довольно длинную историю, мимо которой мы не могли пройти при собирании фольклорных материалов летом 1927 г., поставив себе прежде всего вопрос о том, в какой степени сохранились еще руны на территории Ухтинской Карелии (волости: Вокнаволок, Ухта, Кондока и попутно Кимасозеро), и вытекающие отсюда вопросы о причинах и формах вымирания их. Прежде чем приступить к изложению результатов нашей работы, мы должны отметить главнейшие очаги, откуда ранее черпались жемчужины народного творчества — руны, и упомянуть о носителях их — старых песнепевцах и сказителях. В упомянутом предисловии к Калевале Ленрот писал, что самая богатая рунами местность есть Вокнаволоцкая волость Ухтинской Карелии. На восток от нее к Юшкозеру и Панозеру и на север к Пяйярви руны встречаются, но худшего достоинства. Это же было подтверждено и другими исследователями, при чем наиболее богатыми оказались с точки зрения наличия рун деревни, расположенные вокруг Верхнего и Среднего Куйто и находящиеся к западу от Верхнего Куйто деревни Суднозеро и Ладвозеро. На указанной территории нами выявлен ряд певцов и сказителей, которые упомянуты и в статье А. Р. Ниеми.

К сожалению, последняя стала нам известной после произведенной работы. Отметим наиболее знаменитых певцов. В 1834— 35 гг. в Ухте
Аенроту пела женщина по имени Матрена и мужчина Ямала.
Впоследствии хорошими певцами считались его сыновья Трифон
и Павел Ямаевы. Затем идут Филипов Архип (умер в возрасте 70 лет в 1890 г.), Ларион Ларионович Богданов, Федоровы Ефим и Константин.

Песнопевцы деревни Войница должны быть отмечены уже потому, что здесь у Ленрота возникла мысль о существовании когда-то у карел, на подобие греческих Илиады и Одиссеи,
Цельной народной эпопеи, впоследствии распавшейся на отдельные части. Руны, записанные в Войнице, сыграли немаловажную роль в издании Калевалы. Сюда Ленрот заходил не один раз и записывал руны со слов сказителей Андрея Севастьянова Маликина, Василия Келевяева и других. Первый раз Ленрот был здесь в 1833 г. К югу от Войницы расположена деревня Ладвозеро. Крупными сказителями здесь были Архип и его сын Михаил Пертуевы.

Далее на юг вокруг Каменного Озера (Kiitejarvi) расположены богатые рунами деревни Бабья Губа и Минозеро,
а также ряд прилегающих к нему маленьких деревушек-хуторков. Заслуживающими внимания песнопевцами в этом районе являлись Савелий Трофимов, певший Ленроту в 1832 г. и Фома, у которого Кастрен записывал заговоры и руны подряд 5 дней. Далее, вдоль финской границы, район, где обнаружены руны, тянется через Кимасозеро и Реболу в Олонецкую и Финскую Карелию. Сказителей на этой территории раньше было гораздо больше, но теперь уже многие из них забыты. Читателей, интересующихся этим вопросом, отсылаем к упомянутой статье А. Р. Ниеми, который приводит много имен.

Летом 1927 г. нами обследованы с точки зрения наличия рун, песнопевцов, сказителей и колдунов деревни: Ухта, Вокнаволок, Суднозеро, Ладвозеро, Каменное Озеро. Наибольший интерес в этом районе представляет, несомненно, деревня Ладвозеро, деревня, в которой родились знаменитые певцы Михаил Пертуев и его отец Архип. В Каменном Озере говорили, что есть старик, знающий несколько рун, но его не удалось застать дома. Из других мест, заслуживающих внимания, в Вокнаволоцкой волости есть деревня Войница, в которой, по слухам,
должны быть сказители. В Кондокской волости наибольший интерес представляет деревня Бабья Губа, хотя и там все лучшие певцы и колдуны уже умерли. Деревня Костамукша и Кондока особого интереса не представляют, поскольку в них не было выявлено ни одного сказителя. Между Каменным Озером и Бабьей Губой расположены деревни Вуокинсальма и Нискаярви, где должны иметься, по собранным нами сведениям, знатоки рун. Пройти туда мы не имели возможности, в виду нахождения этих деревень в стороне от нашего маршрута, к тому же о пребывании там сказителей мы узнали лишь за день до отъезда из Бабьей Губы по направлению к Кимасозеру.

Бабья Губа расположена на берегу Каменного Озера (Kiitejarvi), вокруг которого стоят маленькие хуторки-деревушки. Эти деревушки нами не обследованы, за недостатком времени на это. В истории собирания рун они занимают свое место. В Кимасозерской волости обследована нами деревня Кимасозеро, и здесь найдены сохранившимися в наиболее цельном
виде эпические руны. Географический район обследования таков. Сначала маршрут идет почти прямой линией на юго-запад от Ухты до деревни Ладвозеро, находящейся в 12 км от финской границы, а затем извилистой линией вдоль финской границы с севера на юг до деревни Кимасозеро.

На этом пути расположены Каменное Озеро, Бабья Губа и между ними не обследованные деревни Вуокинсальма, Нискаярви. Кондока и Кастамукша находятся в стороне, по направлению на восток.

Исходя из вышеизложенного, в будущем, если будет продолжаться работа, базой следует избрать деревню Бабья Губа Кондокской волости, откуда легко будет сходить в деревни Вуокинсальма, Нискаярви, а также на хуторки, расположенные на берегах Каменного Озера. Наиболее удобный маршрут: Паданы — Кимасозеро — Бабья Губа; по пути вполне
возможно обследование нескольких деревень Кимасозерской волости.

Всего на указанной территории нами было записано 60 отрывков различных песен, составляющих вместе 2.366 стихов. Из них на первом месте стоят эпические руны, коих записано 15 отрывков, составляющих 1.383 стиха; на втором — лирические (сюда входят различные песни, детский фольклор и частушки, всего 27 отрывков — 674 стиха) и, наконец, заговорные руны, всего 18 отрывков — 309 стихов.
Как видно из приведенных цифровых данных, собранный нами фольклорный материал крайне незначителен по сравнению
с тем, что собрано на этой территории ранее финскими собирателями рун. Вероятно, нам не удалось записать всех бытующих там рун, но говорить об уменьшении общего количества их можно уже теперь, поскольку были обследованы наиболее богатые рунами районы и не удалось обнаружить даже столько, сколько ранее знал один сказитель. Если лет 80—70 тому назад некоторые сказители пели до 4.000 стихов, то теперь можно говорить только о 100— 200 стихах и самое большее о 700 стихах. Следует отметить, что не только уменьшается общее количество рун и объем знания их песнопевцами, но и укорачиваются отдельные руны, что выражается в уменьшении стихов данного произведения в сравнении с ранее сделанными записями.

Наиболее показательными для сравнения являются передача рун от отцов сыновьям и дочерям в роде упомянутых уже Пертуевых. Так, например, если в 1834 г. Архип Пертуев пел Ленроту руну о сватовстве Вейнемейнена и Ильмаринен в размере 452 стихов, то в 1872 г. его сын Михаил пел Бернеру ту же самую руну в 356 стихах и, наконец, дочь Михаила летом 1927 г. пела ту же руну нам уже в 299 стихах. Этот пример показывает, что из поколения в поколение одна и та же руна все более и более забывается.
То же самое можно было бы сказать и в отношении записанных нами других рун, но, к сожалению, не удалось точно установить, от кого переняли свои руны современные сказители, а сравнивать их без этого не имеет смысла, поскольку и ранее были плохие сказители, от которых песнопевцы нашего времени могли перенять отрывки рун, сохранившиеся в их памяти. Здесь необходимо лишь подчеркнуть, что сейчас не выявлено ни одного сказителя, которого можно было бы поставить рядом с ушедшими в могилу сказителями середины прошлого столетия; современные сказители несравненно хуже своих предшественников.

Укорочение размера стихотворений отражается на содержании рун таким образом, что сокращаются отдельные эпизоды
полностью или устраняются отдельные детали данной картины.