Мѣстомъ, гдѣ спитъ ребенокъ, служитъ колыбель — люлька, по корельски «кяткюдъ». Кяткюдъ дѣлается изъ осиноваго дерева и сшивается ивовыми прутьями. Въ ней вы не найдете ни одного гвоздика, ни винтика, — ничего, что бы напоминало о металлѣ. Она, обычно, деревяннымъ крюкомъ прицѣпляется къ «оцѣпу» — длинному березовому колу, воткнутому въ желѣзное кольцо подъ самымъ потолкомъ. «Кяткюдъ» виситъ на веревкахъ и можетъ раскачиваться въ двухъ направленіяхъ: сверху внизъ и изъ стороны въ сторону. Для удобства раскачиванія съ боку привязываютъ веревку въ формѣ петли. Въ эту-то петлю продѣвается нянькой нога, и люлька свободно, по желанію, раскачивается въ разныя стороны.
Колыбель люлька
И сидитъ себѣ за такой люлькой ветхая старушка въ роли няньки… Слезящіеся ея глаза не видятъ уже продѣть нитку въ ушко иглы, дрожащія руки то и дѣло спускаютъ со спицъ петли чулка… Куда она годится?.. Какую работу она можетъ исполнять?.. А пусть лучше сидитъ за люлъкой и качаетъ ребенка… И убаюкиваетъ его она, день-деньской, напѣвая своимъ беззубымъ морщинистымъ ртомъ безконечныя пѣсенки:
Мянинъ, мянинъ мягелэ,
Тулинъ, тулинъ тойжелэ,
Тули кахту-колматту,
Тули Тійту вастаhъ….
Ой, сина Тійту,
Суа сина калуа;
Синунъ лапсэдъ нялгяhъ куолтиhъ…
Тійту калуа эй суа
Тійтант, лапсэдъ нялгяhъ куодтиігъ… )
Не весела эта дѣтская пѣсенка какъ по напѣву, такъ и по содержанію: не радости и утѣхи сулятся въ ней подростающему ребенку, не счастливая доля рисуется въ ней заманчивыми чертами, а та же скудная корельская природа и тяжелая жизнь съ голодухами и нуждой.
Пошелъ я на гору,
Пришелъ на другую,
И повстрѣчался дорогой я съ Титомъ…
«Ой, Титъ, Титъ!
Иди рыбу ловить:
Вѣдь не то твои дѣти
Съ голоду умрутъ»…
Титъ рыбы не ловитъ,
Его дѣти съ голоду умираютъ…
Ограничиться однимъ простымъ устройствомъ люльки — опытный корелякъ считаетъ весьма недостаточнымъ. Убрать её, умѣло обращаться съ ней — опять нужно знаніе (tiedo) и ветхія старушонки и на этотъ разъ сохранили свои примѣты. Онѣ говорятъ, что самое лучшее въ люльку, подъ изголовье ребенка, положить «комель» отъ того вѣника, которымъ парилась мать ребенка въ первыя три бани послѣ родовъ. Многіе кладутъ туда же по кусочку обожженнаго камня и привязываютъ его къ комелю коноплянной ниткой, а нѣкоторые еще привѣшиваютъ сверху надъ ребенкомъ медвѣжій коготь. И вотъ, когда люлька снабжена такими предохранительными средствами, къ ребенку не можетъ пристать ничто худое. Если ребенка почему-либо снимутъ вонъ изъ люльки, послѣдняя не оставляется пустою: въ нее непремѣнно нужно положить вѣникъ или еще лучше сапоги матери. А оставь-ка такъ люльку, не замѣтишь вѣдь, какъ нечистый «раhа» устроитъ какую ни-на-есть пакость: заберется въ люльку сам или подложитъ въ нее свое паршивое дѣтище…
Лесков Н. Отчет о поездке к олонецким карелам летом 1893 г.
// Живая старина. 1894. Вып. 1. С. 19 – 3